Воскресшая

Ее звали Настя, просто бабушка Настя, в молодости – Настена, Настасия. В крещении Анастасия. Она родилась в большом южнорусском селе, перед войной. 

Жизнь как у многих сельчан в то время: работа спозаранку, голодные военные годы, бомбежки села, плач по ночам матери, получившей похоронку на младшего сына – танкиста, сгоревшего в танке на Курской дуге, несколько классов школы и работа в колхозе за трудодни, труд на своем картофельном поле, чтоб продать картошку в город. А потом замужество – счастливое: красивые, юные, родился первенец – кудрявый одуванчик, мужа призвали на войну, хотя война уже кончилась, и вот – вдова: убили первого мужа бендеровцы. 

Она симпатичная, яркая, мастерица на все руки, и себе цену знает, сватались.. Но рассуждала: как идти за молодого вдове, ведь и сын у нее? Не смогла решиться. А потом посватался разведенный, тоже с сыном. И поженились. Все бы неплохо: и с головой муж, и на все руки, и безотказный, работящий, сам дом большой построил семье, тракторист, но не может отказаться от угощения за помощь – от благодарностей, выпивает и теряет голову.

Но разводиться не думали тогда. Терпела. А он потом прощение просил - у нее и у ее матери, которая с ними жила. Тещу звал матерью, уважал. А теща была хворая, работать могла смолоду только по дому: астмой мучалась, но добрая, отзывчивая, и роды еще на селе принимала, да вывихи вправлять умела – чувствовала руками, как должны правильно косточки стоять, к ней из соседних сел привозили покалечившихся. Она молиться их учила, хотя и сама в храм не ходила – не было храма, разрушили его в войну, а закрыли еще до войны. Но молиться бабка Евдокия умела и детей-внуков учила к Богу и Богородице в скорбях обращаться. Иконы всегда в хате были, в любые времена.

А Настя с мужем вырастили всех детей: три сына и дочь. Сын мужа старшим ребенком стал в семье, всегда ее звал матерью, ее мать – бабушкой. Ее старший сын звал отчима отцом. Они не делали отличий между детьми. Дети выросли дружными, неизбалованными, много трудились вместе с родителями на земле, поднимали их порой летом в пять утра – картошку полоть, до жары, отцу в делах помогать.

Дети все хорошо учились в школе, потом подались за образованием далеко от дома. Только младший вернулся на родину после учебы, в ближайший к селу город. И приезжал к родителям часто, внуков привозил, помогал в хозяйстве. Он потом и заботился о разболевшейся матери.

Жили Настя с мужем всю жизнь без храма, но Бога побаивались, оглядывались на Него. Но мало что о Боге знали, хотя и старались жить по совести, простые, необразованные – несколько классов сельской школы. Настя говорила в семье немного, не ругала внуков, но скажет порой простое, точное словечко – и помнится внукам оно годами, так же как и радушие, стремление порадовать. 

Не мыслили Настя с мужем дня без работы: держали корову, пока силы были, поросят растили и мелкую живность, огород садили большой, сад был разбит у дома, посылки детям посылали: тушенку, в основном, и сало, еще, порой, мед деревенский, да понемножку конфет-тянучек, купленных в сельмаге для внуков.

Дети с внуками приезжали. Внуки бегали по изрытым бомбами сельским окрестностям, играли в войнушку, ели черешни из сада и раннюю южную клубнику, абрикосы, потом – дыни, небольшие домашние арбузы, пареную в печке тыкву и кукурузу, бабушкины пампушки с парным молоком.

Наблюдали, как бабушка доит корову, возились со щенками дворовой собаки, собирали огромные мясистые помидоры и хитрые огурцы, прячущиеся так незаметно, что успевали вырастать до гигантских размеров, сидели за праздничным столом с многочисленной сельской родней, приходившей по случаю приездов городских родственников.

Дом у Насти и мужа был большой и гостеприимный, по-деревенски уютный, кругом вышивки хозяйки: расшитые диковинными цветами наволочки, покрывала, салфетки, ковер с двумя жар-птицами. Настя была мастерица шить и вышивать. Вышивала «из головы» – сама придумывала рисунки, подбирала сочетания цветов. Вышивала свадебные полотенца и целые ковры, работала аккуратно, с душой. Шила и одежду под заказ, – заказчиков у приветливой Насти было много, да и нравилось ей рукоделие, вот и занималась все время, свободное от работы, хозяйства. А хозяйство долго было большое.

Выросшие дети удивлялись, жалели: «Родители, зачем теперь вам столько? Мы все работаем, а Вам немного нужно». Младший приезжал чаще других и не раз говорил: «Все вам могу купить, не нужно надрываться». Но крестьянская привычка к труду у родителей брала верх над немощами. Суетились. А потом стал сдавать отец, лежал в больницах, выпадая из житейской круговерти, стал задумываться о вечности, появились у него Евангелие и молитвослов. Читал. Она не читала. Муж умер от сердечного приступа, и Настя осталась одна.

Тоже уже хворая – ноги болели, с палочкой ходила, затем с двумя. Корову, конечно, не под силу было держать уже, когда муж болел, но козочку смотрела, сколько могла. Суетилась по огороду, несколько гряд засаживала, письма детям писала, духом не падала.

Младший сын пытался лечить, в город возил, лекарства покупал – не помогало. Слегла Настя, сначала могла немножко по дому ходить, а потом только сидела. Нанял ей сын помощницу, которая приходила ее «дослеживать». Дочь звала к себе жить, в далекий край – отказалась: «Тут у меня все свои, заходят, поговорить можно…». Родни, и правда, было полсела.

Настя сидела-лежала 6 лет, до смерти. За эти годы она и Евангелие мужа перечитала, и молитвослов его был рядом с ней. Молиться стала много – времени ведь стало больше, хлопоты уже не отвлекали, душа откликнулась на призыв Божий. А воцерковившаяся дочь привозила книги: о святых, о старцах, Псалтирь, много Настя прочла, больше, чем за всю жизнь. Она нечасто жаловалась, терпеливая ведь была, и молилась от сердца.

Однажды сказала дочери, что Серафим Саровский ей помог: очень сильно болели ноги – боли мучали, лекарства не помогали.

Молилась она батюшке Серафиму и увидела во сне, как он пришел и провел ручкой по ее ногам. Перестали болеть ноги. Просто уже сидела она, без болей. И благодарила святого Серафима.

А в их селе как раз открыли храм - домовую церковь, прислали на приход пожилого священника, который к тому же был и доктор. Очень быстро он наладил приходскую жизнь, потянулись в храм люди, родная сестра Насти стала в храме помогать, да батюшку к Насте домой приглашать. Вспомнили сестры и то, что в родне до революции были монахи.

Бабушка Анастасия регулярно стала исповедоваться и причащаться. Было в чем исповедоваться, конечно… Но Господь дал время покаяния, научилась терпеть свою болезнь, как крест, данный Богом. Ушла тихо, не пережив инсульта.

Обычная трудная жизнь, много скорбей, много физического труда, нелегкая долгая болезнь в конце, но словно солнышком освещены последние годы – познанием Бога, верой, надеждой, молитвой, Причастием, помощью святых. Подготовившаяся ушла Анастасия, надеюсь, воскресшая для вечности. 

Автор: Анна Манькова